Alizbar. Out of time fairy- tale Сказка вне времени
(ссылка на клип на YouTube)
***
После короткой молитвы благодарения, вооружившись потресковшимися деревянными ложками, два монаха принялись за свой простой завтрак. Аббат кушал и будто бы не замечал настороженного взгляда Сидерика, следящего за справедливым распределением похлебки по их желудкам. Соскоблив ногтем плесень со своего куска хлеба, он задумчиво смотрел то на дорогу, выбегающую из лесных трущоб, только для того, чтобы взваясь выше и выше по холмам исчезнуть в узкой расщелине гор, то на небольшое поле, на которое так беззаботно вышел старый тракт, то на древний лес, поскрипывающий и наполненный своими, неповторимыми звуками.
Тени быстро укорачивались и прятались в темноте чаще леса, в сначала неприметных глазу ямках и неровностях на поле, притаились в колеях разбитой дороги, словно отказываясь поверить в то, что им скоро предстоит уйти.
Поле, полого стекающее с холма, и, перепрыгнув небольшую речушку, пряталось в уже другом лесу. Откуда оно здесь появилось, одно, у подножия гор, посреди лесов, рассеченное серебряным водным потоком? Непонятное нам и странное, противоречащее рассудку решение Бога. Однако как же оно красиво.. Может быть все-таки оно понятно нам, это Его решение? - мы же видим красоту и чувствуем, принимаем ее..
"Сын мой, мы не кушаем по-очереди, не жди меня, ешь" – промолвил аббат, обращаясь к Сидерику, до этого зачерпывая с дрожью в руках своей ложкой похлебку, только после брата-монаха. "Даже больше тебе скажу, я уже насытился – оставшееся тебе, а я пока костер затушу и приготовлю сумки к дороге" – возражать не было возможности, и Сидерик с тяжелым вздохом в мгновение ока доел похлебку и свою краюху хлеба. Отец Антоний в это время успел завязать дорожные мешки, засыпать снегом шипящий и бесплодно сопротивляющийся костер.
"Пора с благословением Божьим в путь" – дочистив комьями снега небольшой походный котел, молвил младший из путников опять задумавшемуся аббату, теперь глядящему на покрытые мглой горы, в которые вела едва видная нитка тракта.
"Да, пора, и пусть даст Господь нам силы выполнить Его волю сегодня" – закинув свой мешок за спину проборматал Антоний. Окинув беглым взглядом место стоянки, проверяя не оставили ли чего, они двинулись по дороге, в ранее февральское утро, под легкое громыхание котла, висящего на боку Сидерика, звуки просыпающегося к весне леса, уже ощутимо подогреваемые с правого бока солнцем.
Необъяснимые чувства долгого путешествия. Сочетание погруженности в свои мысли, всплывающие в ответ на изменяющиеся пейзажи воспоминания, с усталостью в ногах, холодным покалыванием мороза, и близким человеком рядом.
Друг. С ним можно и помолчать, зная что думаете и чувствуете сейчас одно и то же, а если и есть какая небольшая разница, то не важно. Взглянув в его глаза видишь тепло любовь и принятие, прощение, хочется оправдать его и воля сама, встрепетнувшись, побуждает тебя быть лучше, менятся не стоять на месте. С ним, с другом, можно и вести беседы на скользкие темы, которые прячутся как тени в уголках души, обходятся всеми силами души при раздумьях, но всегда их опасность как темная туча на горизонте души.
И вот они идут рядом. Старый, повидавший многое, прошедший через огонь и воду, бывавший в осадажденных городах, поверженных мором деревнях, безумии атакующих армий, тишине каменных часовен аббат, не дрожащий за остатки своей земной жизни и постоянно осматривающий доверенное ему аббатство. Молодой, сильный и горячий, сын кузнеца, которого в горячке и беспамятстве на руках вынес Антоний, из погибающей от мора деревни, замершей кузни, в которой уже больше некому было ковать, дома, в котором больше некому было разжечь огонь в очаге.
Дорога тем временем, взвившись на вершину холма, вдоль опушки снежного леса, прощаясь со странным полем убегала в тень леса.
Сокол, всматриваясь в слепящую белизну снега, в поисках задремавшего зайца или какой мелкой зазевавшейся птички, видел две одинокие темные фигуры, двигающиеся по старому тракту. Они замерли на мгновение, и, окинув прощальным взглядом странное поле посреди лесов, вслед за дорогой исчезли за деревьями.