Anúna
Winter, Fire and Snow
In winter fire is beautiful
Beautiful like a song
In winter snow is beautiful
All of the winter long
And you, little son come safely home
Riding the tail of the wind
May you always come this safely home
In winter, fire and snow
The day gets dark uneasily
Darker and darker still
And you are gone to Carnevale
And I feel the winter chill
But you, little son come safely home
Riding the tail of the wind
May you always come this safely home
In winter, fire and snow
(2x)
In winter fire is beautiful
Beautiful like a song
In winter snow is beautiful
All of the winter long
All of the winter long
Winter, Fire and Snow
In winter fire is beautiful
Beautiful like a song
In winter snow is beautiful
All of the winter long
And you, little son come safely home
Riding the tail of the wind
May you always come this safely home
In winter, fire and snow
The day gets dark uneasily
Darker and darker still
And you are gone to Carnevale
And I feel the winter chill
But you, little son come safely home
Riding the tail of the wind
May you always come this safely home
In winter, fire and snow
(2x)
In winter fire is beautiful
Beautiful like a song
In winter snow is beautiful
All of the winter long
All of the winter long
***
Это было погожее морозное утро. Ясное и звонкое, пощипывающее кожу, но при этом какое-то чарующее и манящее. На востоке, где небо уже разгорелось розовым заревом восхода, рядом с уходящей на свой отдых Венерой показался краешек алого солнца. Такого большого, настолько невообразимо большого, что глядя на него теряешь землю под ногами, улетаешь в мир сказок и снов, преданий и мечтаний, и только пробирающий до костей мороз спасительной нитью возвращает в реальность.И вот спустя мгновения, которые были как вечность безвременья, искрящийся, словно радуга, розовый снег, превратился в одну большую золотую долину. Луна при виде такого блеска спряталась в свою голубую тень,а последние, уже блеклые, звезды на западе растворились в синеве неба нового дня.
Где-то на опушке леса на севере, неподалеку от старого тракта, недовольно проухала сова, и, судя по маленькой елочной лавине снега, полетела в глубь леса, от мягкого, но настойчивого света зимнего утра. Встревоженный таким шумом заяц-беляк опрометью выскочил из леса, и оставив на поле несколько петель следов опять исчез в стене лесных гигантов, покрытых белыми шубами снега.
Живописный пейзаж последнего утра февраля не был бы полным, если бы не две фигуры сидящие у костра тут же около тракта. Укутанные в плащи, они только что доели свой не самый богатый завтрак – горячая, приятно обижигающая рот, похлебка из разных трав и кореньев, коих много запасено было в внушительных размеров сумке. Благодоря одиноко плавающей кости виднелись немногочисленные капельки жира. Последней деталью трапезы был смерзшийся, чуть-чуть покрытый зеленоватым налетом плесени, хлеб.
Одежда наших героев по своему богатству ничем не отличалась от их еды – поношенные плащи, с многочисленными заплатами и новыми дырками, на починку которых еще не нашлось времени. По четкам и большим деревянным крестам на их шеях мы без труда узнаем в них монахов.
Крест одного из них сохранил на себе следы давней позолоты, правда следы эти настолько малы, что на них можно и не обратить внимания при беглом осмотре, худые морщинистые руки, разламывающие хлеб на две части, которые половинами назвать можно только из вежливости, вместе с тростью, лежащей у его ноги, седой редкой бородой и лицом, несущем на себе отпечаток времени, показывают нам редкий случай средневекового аббата, не забывшего о сути монашеской жизни.
Его молодой спутник, широкий в плечах и на голову выше почтенного аббата молодец, все еще пытающийся бороться с таким несправедливым распределением немногочисленных съестных припасов, с глубокими горячими кариими глазами, темными волосами, короткой густой бородой, казалось был противоположностью своему синеглазому старшему собеседнику.
"Отец, Вам нужно кушать больше, мороз нынче крепкий, а до ближайшего селения еще полдня пути. Ночью я слышал вой волков – нам лучше поторопиться, а для этого нужны силы" – увещевал оживленно жестикулируя молодой Сидерик.
"Сын мой, видишь ли ты красоту вокруг нас? Видел ли ты волшебный рассвет сегоднешнего дня, богатство и глубину звезд разбросаных по бескрайнему черному ночному небу? Господь наш, сотворивший сие, заботится о нас и дает каждому по его нуждам. Помнишь что в Писании царь Соломон пишет про лилии? Так вот, что больше потребности души или плоти? Мы как звезды, светим в ночи, каждый в свое время и в своем месте. Но скоро придет время рассвета и мы станем и уже становимся одно с Ним, Солнцем новой эпохи. А звезды исчезнут, как несовершенное.
Дай мне насытить свою душу и послужить тебе тем немногим, что у меня есть. Помнишь, что наш Господь Христос говорил о том, кто больше? Так вот, послушай Его, и позволь мне, старому аббату, хоть этим оправдать свое звание во Христе Иисусе."
"Отец мой, Вы всегда находите новые причины, чтобы дать мне больше еды, вчера - послушание Агнца ведомого на заклание, сегодня – Солнце и звезды..." - нехотя принимая свою часть бормотал Сидерик.
"Причина одна, сын мой, причина одна... Давай скорее возблагодарим Бога за пищу нашу и поев, двинемся в путь."